Дом поэта Заболоцкого
Адрес: Спасская улица, д. 4
Год постройки: 1826
Архитектор: И. Д. Дюссар де Невиль
Этажность: Двухэтажный с подвальным этажом
Историческая справка:
Каменный дом «идучи по Спасской улице к реке Вятке на правой стороне» был построен в 1826 г. по проекту архитектора И. Д. Дюсара де Невиля. У дома изначально было несколько владельцев, каждый из которых занимался предпринимательской деятельностью – мещане Петр и Илья Гвоздевы, Терентий Бабинцев, Марфа Огородникова и Татьяна Скорнякова. В здании располагались торговые лавки и жилые помещения. В 1881 г. у дома числится уже только один владелец – купеческая жена Елизавета Александровна, а в здании находится трактир ее мужа – Ивана Васильевича.
Семья Александровых – одна из самых известных в купеческой среде Вятки. Происходили эти купцы из крестьян Слободского Богоявленского монастыря и заоградной слободки при нем. Первые четыре основателя этого рода звались Василиями Васильевыми (Васильевичами). Предпоследний Василий Васильевич (пр. 1813 – 1869 гг.) значился потомственным почетным гражданином и 1-й гильдии купцом, а его сын Иван (родился пр. в 1827 г.) получил звание коммерции советника. Александровы в конце XIX – начале XX в. имели винокуренные, спиртоочистительные и пивоваренные заводы в Казани, Саратове, Малмыже, Слободском, большое количество пивных лавок в Вятке.
В 1885 г. в доме на Спасской открываются «номера Александровой», через три года они получают статус гостиницы. Вплоть до революционного периода номера и трактир Александровых располагалась в доме «по Спасскому спуску». В 1904 г. был проведен его капитальный ремонт, в результате которого в комнатах появилось электрическое освещение. В 1918 г. дом был муниципализирован и передан под жилье сотрудникам редакции газеты «Вятская правда».
Дом знаменит тем, что здесь проживал Алексей Агафонович Заболоцкий – отец поэта Николая Заболоцкого. Сам род Заболоцких вятский, известно, что прадед поэта по отцовской линии Яков Заболоцкий был из крепостных крестьян д. Красная Горка Уржумского уезда Вятской губернии. Алексей Агафонович окончил Уржумское сельскохозяйственное училище, получил свидетельство агронома, свою специальность очень любил. Усадебный участок, где он получил первый агрономический опыт, превратил в прекрасный сад, в нем росли мальвы, гвоздики, голубые лобелии. Алексей Агафонович почти 40 лет проработал агрономом, пользовался уважением крестьян, около трети земель Уржумского уезда перевёл с трехполья на многополье.
Николай Заболоцкий родился в Казани, однако свое детство будущий поэт провел в селе Сернур Уржумского уезда Вятской губернии. В Уржуме Николай Заболоцкий получил образование в реальном училище, после окончания которого он принял решение продолжить обучение в одном из Московских университетов. После смерти жены Лидии Андреевны в 1926 г. А. А. Заболоцкий переехал в Вятку, в дом на улице Спасской. Сам Николай Заболоцкий посетил отцовский дом лишь однажды – в июле 1928 г. Поэт привез отцу в чемодане свою первую книгу «Столбцы». Ныне об этом свидетельствует мемориальная доска на доме.
В этом году у старинного дома на Спасской улице юбилей – 190 лет. Расположенный в самом сердце старой Вятки он, быть может, не такой яркий в архитектурном плане, как некоторые его «соседи» по улице, но, тем не менее, крайне важный для региональной истории объект. Мы решили выяснить, как живется в этом старинном купеческом доме, и сохранилось ли что-то от эпохи поэта Заболоцкого в здании сегодня. Помочь нам в этом начинании любезно согласился актер кировского Драмтеатра и по совместительству житель дома Заболоцкого Андрей Матюшин.
Андрей Матюшин: «Раньше в этих двух комнатах жили артисты «Театра на Спасской». Жена у меня местная уроженка, а я варяг, сам из Нижегородской губернии. Буквально первым же летом в 1989 году мы пошли гулять с друзьями на Вятку мимо этого дома. Я смотрю, такой интересный дом, и, оказывается, у нас здесь живут знакомые. И мы как раз сюда в гости зашли. Мне очень понравилось: удобно, экзотично в этом старом доме, так хорошо. Тогда здесь рядом не было «новостроя» и открывалась шикарная панорама на Вятку, на заречные леса. И мы подумали, что вот, наверное, счастье жить в таком доме. И потом вдруг каким-то неисповедимыми путями здесь мы и оказались. Там просто разъехалась семья и хозяин продавал комнату. А мы серьезно нуждались в жилье, и в результате он к нам обратился. Давайте? Давайте! Но это одна комната, а вторая муниципалитету принадлежала. Всеми правдами и неправдами нам эту старую комнату как комнату в коммуналке на расширение дали. Мы ее быстренько приватизировали, и у нас появилось 2 комнаты в коммуналке. У нас в паспортах написано «Спасская 4 бн», то есть «без номера». Вот так в уставных документах: номера нет, без квартиры, мы просто живем в доме.
У прежнего владельца здесь была настоящая холостяцкая берлога. Вся комната прокурена, первое, что спросила моя жена «А выветрится ли вообще все это после ремонта?». Нам было очень интересно. Заходим и такие доски здесь на полу, ощущение деревенского дома. А мы же крайне впечатлительные по своей природе. Читаешь Достоевского, все время хочется его мир на себя примерить, окунуться в те строения, стены, энергетику. А здесь полумрак, света в коридоре не было, так загадочно и таинственно. А сюда, в комнату, заходишь и все стены в окнах, все видно, такая ширина. Мы ведь выросли в панельных домах, разница колоссальная! Там такие «коробочки», а сюда заходишь и все непохожее, какая-то другая планировка. Мы ж тогда люди были неискушенные. Это сейчас есть пентхаусы и квартиры, где в одной прихожей можно в футбол играть. А тогда такого никакого разнообразия, все жилье было стандартным, не считая «сталинок» 50-х годов постройки.
Когда мы сюда переехали, здесь существовала типичная такая история для старых помещений. Коммунальные квартиры, общая кухня, привозной газ, газовая площадка во дворе. Вот труба по стене идет – остатки от газовых коммуникаций. А у нас было две комнаты просто без ничего: ни туалета, ни кухни, окна, пол, стены и все. Друзья нам помогли с ремонтом, теперь у нас кухня, две комнаты, коридор, которого изначально не было, мы ведь сразу с улицы в комнату входили. Высота потолков у нас почти 3 метра. Потолки это наша роскошь, очень нравится. Стены мощны, метровые. Если б не дуло в них, то была бы вообще благодать, потому что за такими стенами воевать можно.
Проблема у нас с плитой. Как мы не бились с властями, чтобы нам сюда кинули побольше энергии, но никак не могли побороть. Мы удивляемся и все время спрашиваем «Как так, дорогие друзья, у вас дом вообще по документам такой, что живите, как хотите, хоть на костре готовьте. У вас здесь ни печей, ни электричества, ни газа? А как людям жить?». А нам отвечают «Но вы же как-то живете?». Вот и живем, на плитке готовим себе еду. Ни печей, ни электричества, ни газа. Официально дом не подключен ни к газоснабжению, ни к повышенной мощности электричества, что б можно было готовить. Не поставишь же тут русскую печь? И как готовить, вопрос открытый для каждого. Кто-то успел, за деньги себе бросили какую-то еще сеть со столба и пользуются стационарной плитой с духовкой и всеми делами. А мы никак это дело пробить не можем много лет. До определенного года это можно было сделать. Мы посмотрели, что люди ходят, делают, а тут нам говорят «А все! Вот до этого числа можно, а после нельзя». Соседи сверху чудом как-то это сделали, но они давно тут живут. Для каждой норки свои чудеса. Тут нет никакой системы, вопрос счастливый ты, везучий или нет. Но мы готовим мало, значит, едим мало и не толстеем. И держим себя в форме. Все-таки на сцене выступаем. Но и на сцене тоже разные артисты есть, вот Семчев, например. Тоже в каком-то роде в форме.»
Две комнаты Матюшиных на перовом этаже дома Заболоцкого окнами выходят на старую химчистку и уже ставший культовым дворик с граффити. За окном небольшой участок улицы, который супруга Андрея Матюшина превратила в цветущий уголок. Летом здесь много самых разных причудливых растений и цветов, которые были посажены в старые чайники и даже женские сапоги. Все это создавало забавную картину самодельного ландшафтного дизайна, который, впрочем, серьезно пострадал в прошлом году от ног участников прогулок «Пешком по Вятке», немного потоптавшихся на газоне.
Тогда же поэт Андрей Жигалин читал стихи Заболоцкого прямо под окнами Матюшиных, и они были нимало удивлены. Соседи их тоже частенько приходили, и слушали наши рассказы о прошлом дома и поэта с вятскими корнями.
Андрей Матюшин: «С соседями встречаемся часто на собраниях. Сейчас у нас перманентное состояние образования домового самоуправления. Идут все эти безумные споры брать с нас за капитальный ремонт или не брать, потому что мы являемся памятником. То этот капремонт отменяют, то заставляют сдавать деньги. С соседями раскланиваемся, с кем-то в прекрасных отношениях, а с кем-то в натянутых. Вся прелесть коммунального сосуществования здесь на лицо. У нас жила наверху такая женщина, тетя Галя, она все знала, давно тут жила, ощущение такое, что с постройки дома. Мы с ней подружились потом. Я ей говорю, как вообще здесь все было? А она говорит, что раньше был у дома свой садик и все лето сидели там дядьки в домино играли. А во дворе находились у нас дровяники, сараи и после войны, когда цирк работал в районе филармонии, то все его артисты у нас в доме снимали комнаты на лето. А сами жили в дровяниках. И ведь никто не закрывался, прямо там и спали. Люди, которые здесь живут, до сих пор знают друг друга с детства, это прямо как в деревне, они как-то так общаются, совсем другие отношения, знают всех родственников.
Очень плохо стало после того, как здесь сделали самую лучшую в городе дорогу через Вересники. Ездят тут машины у нас все время, с 6 часов утра круглый год и до 11 вечера ходят груженные огромные самосвалы и лесовозы. И вот они все туда-сюда, улицу Ленина объезжают здесь у нас. А когда не было дороги, жить было замечательно: соловьи пели по весне, такая тишина, а ведь центр города. А утром вставали как на лесном кордоне, а сейчас открыли тут развлекательные заведения, потом всякие музеи, машины к нам под окна ставят. А когда церковные праздники так тоже все в машинах. Мимо нашего дома ходят к Вечному огню десантники, пограничники и вообще участники всех митингов, но это в принципе не беспокоит. Но вот я представляю, что было бы здесь, если бы действовал стадион «Трудовые резервы»….. А они ведь его сейчас восстанавливают.
Был один курьез. Когда шел чемпионат мира по футболу рядом на площадке у Спасского собора работал автокинотеатр. Они же смотрят без звука, выводят на экран изображение и сидят, покупают за какие-то символические деньги частоту, в автомобилях на магнитоле слышат звук. И он синхронизируется. А был чемпионат и они вместо кино решили транслировать футбол. И мы ночью понять не можем ничего. А они же смотрят не только в машинах. Народу набежала тьма! И им даже не важно было, есть ли звук или нет, они смотрели на большом экране зрелище. И тишина такая, тишина и вдруг крики «ААААААААА……». Мы все испугались, что случилось? Война или что? Только потом до нас дошло… Я не поленился, дело-то летнее, встал, обулся, олимпийку набросил, дошел, смотрю – точно! Они все пространство вокруг облепили! Все заборы у «Динамо», весь сквер у памятника Халтурину. Стоит штук 5-6 машин, а все остальное забито народом и они как зомби смотрят в полной тишине в ночи футбол. Когда к 9 мая какие-то концерты были это нормально, даже прикольно, салюты тут смотрим. А наш народ любит, чтобы праздник был везде и начинают тут жечь. И мы уже думаем: «Ага, сегодня пятница, значит свадьба, все нормально».
Квартира Андрея Матюшина местами напоминает настоящий музей. Артист уже много лет увлекается коллекционированием русских орденов и миниатюрных солдатиков. Также в его комнатах расположена огромная многотомная библиотека и бюсты ярких исторических личностей. Среди них Гагарин, Петр I, Чехов, Екатерина II, Ломоносов, Брежнев.
А в углу большой комнаты – забавная ниша-погребок. Хозяева говорят, что это оконная амбразура и ее заложили, когда делили дом на отсеки при старом коммунальном быте.
Отдельный колорит жилищу Матюшиных придает их любимая собака Груня. Любопытно, что она не просто домашний питомец, но и театральный актер: недавно Груня успешно дебютировала в спектакле «Мюнхаузен» Театра на Спасской. Друзья Андрея Матюшина по театру даже подшучивают над артистом, дескать, «Андрюха, если так пойдет, твоя собака быстрее станет заслуженной, чем ты».
Андрей Матюшин: «Вдохновляет ли, меня что Заболоцкий ходил по этим же коридорам? Вот живешь себе, грубо говоря, ешь, спишь, ходишь в туалет, в доме, где когда-то побывал очень знаменитый, серьезный человек, единица самодостаточная и это неким образом наталкивает на философию. Нет, конечно, такого ощущения, что с молитвой в дом входишь и крестишься. Что куда-то ты в алтарь зашел. Просто понимаешь, что вот люди жили, а теперь ты живешь. Что будет дальше? Можно фантазировать. Это зависит от того, как попытаешься смоделировать свое настроение, некий момент аутотренинга. Вот чувствуешь потребность, что тебе надо поднять настроение, на работу настроиться, на спектакль, ты всегда начинаешь неким образом конструировать свое настроение, за эту мысль зацепишься. Я хожу и в себе возбуждаю это чувство, что мне польстит, ведь здесь к отцу приезжал Николай Заболоцкий. А вот интересно, тогда его как называли ЗАболоцкий или ЗаболОцкий? А как это по-вятски будет звучать? Но, конечно, ощущения, что я живу в мавзолее Заболоцкого, нет. Я думаю, для нормального человека это и к лучшему.
Наверное, есть люди, живя в Москве у них мемориальная доска на доме, и они за ней ухаживают, протирают, подкрашивают, цветы возлагают, вероятно, это является важной частью их жизни, самоощущения в пространстве и времени. Мы, скажу честно, доску эту не проглаживаем, не протираем, иногда доходит и до святотатства. Ходят люди, что-то увидели, на доску стоят, смотрят, это иногда раздражает. Мы все люди и у всех есть перепады настроения. Ну, живем в мемориальном доме, больше меня радует, что живем недалеко от реки и все рядом. Это больше придает положительных эмоций.»
Из квартиры Матюшиных мы поднялись по мрачноватой старинной лестнице на второй этаж.
Здесь нас радостно приняли, жильцы, как мне показалось, их было очень много. Понравилась их простая житейская доброта, шутки и любовь к своему дому. Одна женщина, имя которой я, к сожалению, не запомнил, сказала: «Я раньше жила в «панельке», а когда сюда приехала и замуж вышла, поняла, какая большая разница, тут потолки – это такой воздух, свобода, после того как на тебя давит кирпич. Да и вид из окна очень красивый».
Затем нас отвели на самую крышу дома, с верхотуры которой открывается потрясающий вид на Трифонов монастырь и заречную часть. Молодой, приветливый лидер домового ТСЖ уверял нас, что здание все еще очень крепкое, а фундамент его и вовсе из бутового камня.
Конечно, мы хотели посмотреть на квартиру, где жил отец Николая Заболоцкого. Андрей Матюшин показал нам ее, это небольшая комнатка на первом этаже. Когда мы уже уходили, дверь в квартиру Заболоцкого внезапно открылась и из нее вышла женщина. Осмотрев нас далеко не самым приветливым взглядом, она сухо и коротко воскликнула «Что за бардак у вас тут?». Так мы поняли, что квартира классика в надежных руках.
Текст: Антон Касанов
Фото: Станислав Суворов, Роман Лобастов, Александр Быкасов
Если вы живете в старинном доме с богатой историей и можете рассказать интересные факты о жизни в нем, напишите нам vyatkawalks@gmail.com